«До отца мне ещё далеко». Равшан Никимбаев — об особенностях ЧМ-2022, новых технологиях и курьёзах на мундиале

Фамилия «Никимбаев» хорошо известна любителям футбола в Узбекистане. Алишер Никимбаев в представлении не нуждается, а вот его сын — Равшан — пока не так известен. Хотя он так же, как и отец, работает на ЧМ-2022.

Championat.Asia пообщался с Равшаном Никимбаевым и узнал, каково это - работать на чемпионате мира, в чём особенность этого турнира и в чём помог ему отец.

- Как правильно называется твоя должность?

- Менеджер по проведению матчей на стадионе «Халифа».

- За сколько часов до матча твоя команда начинает работу на стадионе?

- Мы должны приезжать на стадион не позже, чем на семь часов до начала матча. Мы работаем в такой схеме, которую называем «минус» — то есть минус шесть часов, минус семь часов до игры. Я могу потеряться во времени по ходу дня, но я точно знаю, сколько часов до начала матча. Как просыпаемся — уже идёт обратный отсчёт. Но всё зависит от матча: на матч Англия — Иран мы приехали на стадион за девять часов до игры, потому что есть человеческий фактор (волнение, мандраж) и какие-то вещи, которые нужно доделать.

С каждым днём мы приезжаем на игру всё позже и позже. Но всегда должно быть «минус семь», потому что это формальность, протокол. Волонтёры, например, приезжают за пять часов до начала матча.

- За что именно ты отвечаешь?

- Если вкратце, то моя работа заключается в том, чтобы готовить стадион к приезду команд. Это касается раздевалок, соответствующего инвентаря. Если говорить чуть более глубоко, то я и мои коллеги отвечают за то, чтобы команды были в равных условиях. По-английски это называется «competition department». У каждой команды должны быть одни и те же привилегии, ни одна из сборных не может получить условия лучше, чем другая. За это мы и отвечаем.

Ещё я отвечал за операционную систему. Я приехал в Катар ещё в апреле и, по сути, планировал то, чем занимаюсь сейчас. Куда приезжают команды, где паркуются их автобусы, куда игроки идут, где и с кем они могут пересекаться — это всё мы и составляли. Вплоть до того, где должен стоять тот или иной человек, когда приедет команда на стадион. Расписывали роль для каждого. Это нововведение, так серьёзно до этого ещё никогда не расписывали.

- Кто то из соотечественников с тобой работает на «Халифе»?

- Со мной работает Азиза Татлимуратова, она координатор по безопасности. Насколько я понял, она отвечает за восточную часть стадиона, где у нас находятся «скайбоксы» (по сути, VIP-комнаты). Это её мини-проект. Азиза отвечает за проверку аккредитаций, кто откуда может заходить и так далее. Хотя в Узбекистане она, вроде как, за безопасность напрямую не отвечала. Но она прекрасно знает, что такое операционка проведения матча, и она заслуживает работать на чемпионате мира.

Есть ещё волонтёр Жамшид Насыров. Он работает оператором в «Сурхане» и, вроде как, взял отпуск за свой счёт, чтобы приехать в Катар. Оргкомитет предоставил ему проживание и двухразовое питание. Жамшид очень нам помогает. Был интересный случай: он отработал семь смен подряд, каждая из которых — минимум восемь часов. Работал без выходных и его вызвали в отдел, который отвечает за работу волонтёров. Он испугался — подумал, что вдруг что-то не так сделал. А ему сказали: «К сожалению, ты завтра не сможешь выйти на смену, потому что отработал слишком много смен без выходных». Как выяснилось, по правилам волонтёр на ЧМ-2022 не может работать более пяти или шести смен подряд. Сказали, что если выйдешь в свой положенный выходной, то мы будем вынуждены применить санкции. Парень настолько много работал, что ему запретили работать!

- Почему катарцы так любят «Халифу»? Почему этой арене отдали матч за третье место?

- «Халифа» имеет большое историческое значение. Это стадион, на котором проходили матчи Кубка Азии и Азиатских игр. «Халифа» многое значит для катарцев — так же, как для узбекистанцев многое значит «Пахтакор». Для них было важно, чтобы на стадионе прошло что-то серьёзное. Конечно, открытие ЧМ-2022 и финал было тяжело получить, но матча за третье место «Халифа» вполне заслуживает. В какой-то степени это справедливо. Понятно, что стадионы, построенные конкретно к чемпионату мира, более современные, но «Халифа» — футбольное наследие страны. Катарцы хотят показать миру, что у нас есть семь новых стадионов, но есть один, который был до этого и имеет для Катара большое значение.

Когда в Узбекистане проходил Кубок Азии U-23 и мы принимали решение, где проводить открытие турнира, то выбор пал на «Пахтакор». Это было правильное решение. Это стадион многое значит и плюс, к тому же, там удобная логистика — к стадиону легче доехать с разных сторон. 

- Можешь рассказать, как заряжаются мячи и вообще кто за это отвечает?

- Это очень интересный процесс. Я этим не занимаюсь, потому что в ФИФА есть отдел «Football Technology and Innovations», который отвечает за подобные вещи. Мы отвечаем за мячи, проверяем, чтобы они были правильно накачены, но из-за того, что в них есть чипы, за них также отвечает этот отдел.

Теперь о том, как происходит зарядка. Мяч нужно очень точно ставить на платформу для подзарядки — NFC-платформу. Это круг с четырьмя наконечниками, который похож на какую-то корону или подставку под ювелирное изделие. Снизу есть маленький датчик, в зависимости от статуса зарядки он горит разными цветами. Насколько я знаю, эта зарядка будет дорабатываться, её сделают более удобной, потому что мы получаем обратную связь по этому вопросу. Я в июне заряжал эти мячи на отборочных матчах ЧМ-2022 Перу — Австралия и Коста-Рика — Новая Зеландия, и поэтому знаю, что есть кое-какие неудобные моменты. Но там нет серьёзных проблем и думаю, что скоро эти недостатки устранят.

Слышал, кстати, что говорят про эти мячи — что там якобы есть какой-то шнур. 

Нет, это бесконтактная зарядка. Но заряжать мячи было весело. Это очень интересный и странный процесс.

- Какие ещё организационные фишки есть на этом Кубке мира?

- Продолжая тему мячей, этот чемпионат мира первый, где работает полуавтоматическая система фиксирования офсайда. Я так понял, что этот мяч имеет ещё больше фишек, но эта функция является самой основной. Датчик во время подачи фиксирует момент удара по мячу, и когда ВАР считывает момент, то программа уже даёт об этом информацию с точностью до миллисекунды. В программе автоматически делается стоп-кадр и рисуется линия офсайда. До этого ассистенты ВАР сами отматывали видео назад, ставили на паузу в момент подачи и определяли офсайд вручную. Это занимало определённое количество времени. Не знаю как, но этот датчик также помог определить гол в матче Японии и Испании. Отдел, который этим занимается, ещё сам не говорит о том, как это получилось, как именно датчик помог.

Ещё из фишек могу отметить то, что люди с ограниченными возможностями выходят с командами на поле. Раньше такого не было, это помогает привлекать внимание общественными к людям с ограниченными возможностями. Кроме того, каждый тур капитаны получают новые повязки, которые приурочены к какой-то кампании. Кто-то отказывается, но большинство поддерживают. В первом туре была «Football Unites The World», потом были какие-то другие благотворительные программы. Так ФИФА заявляет всему миру о том, что на них нужно обратить внимание. Флаги этих программ появляются на каждом матче вместе с флагами сборных и логотипом ФИФА.

Ну и церемонии открытия матчей — отдельная история. Их можно сравнить с церемониями открытий каких-то небольших турниров, а тут на каждый матч целое шоу. С этим были определённые проблемы у нашего отдела, это было тяжело организовать, но нам удалось. Церемонии открытий перед матчами — наша маленькая гордость. Люди этого не знают, но сколько мы тратили времени на это… Уместить шоу в несколько минут до начала игры — это героические усилия, правда. Конечно, по мере продвижения к финалу церемонии будут более красочными.

- Слышал про весёлую историю с мечом сборной Канады?

- Да, эта история взбудоражила нас всех. Канадцы приехали на знакомство со стадионом, их капитан шёл на поле с сумкой, что не вызывало ни у кого подозрений. Потом игроки становились в круг, капитан проходил в середину и втыкал канадский меч в поле. Мы этого полностью не видели, но сквозь игроков удалось кое-что подсмотреть. Канадцы сделали это дважды, а на третий раз мы им запретили и сказали, чтобы меч они оставили в гостинице.

Нам немного повезло, потому что в Катаре на полях есть специальные сенсоры. Они фиксируют различные показатели качества газона. Сенсоры находятся на небольшой глубине и меч, по сути, мог повредить один из них. К счастью, обошлось. Ну, вот такая традиция у канадцев. Лет 10 назад карагандинский «Шахтёр» перед матчем с «Селтиком» барана резал у ворот. В Шотландии им запретили это делать и они в итоге проиграли.

- Насколько интересный опыт ты получил? Мы знаем твоего отца как известного специалиста. Означает ли это, что мы наблюдаем уже династию?

- Опыт я получил колоссальный, незабываемый. Ты видишь людей, которых в обычной жизни встретить просто не можешь. Даже если просто говорить про страны, откуда эти люди родом - начиная от Австралии и заканчивая Канадой. У них своя ментальность, особая культура. Это большой человеческий опыт.

Опыт в работе тоже огромный. Я пересмотрел все свои взгляды на работу. То, как я работал раньше — наверное, 30% от того, что мы делаем тут. Здесь много того, чего мы не делали в Узбекистане. Мы даже не думали, что это можно и нужно делать. Один из примеров — укладка кабелей в «competition area» (вся зона, где находятся игроки на стадионе во время матчей — примечание редакции). В Узбекистане мы, например, этот вопрос даже не обсуждали. Я отвечаю за всю эту зону и в один момент, когда возникли разногласия, я сказал, что кабель тут лежать не может. В итоге на то, чтобы уложить кабель в другом месте, как я узнал потом, ушло около 30 тысяч долларов. Мы решили, что лучше сделать более качественно, чтоб никому ничего не мешало, пусть даже и потратив чуть больше средств.

Что касается династии, то мне до известности отца ещё далеко. Пока говорить об этом рано. Но мы работаем в одном направлении и на этом чемпионате мира, по факту, входим практически в один отдел. Разница лишь в том, что я больше занят операционными вопросами. Скорее, это семейное дело, потому что я провёл большую часть своей жизни на стадионах, футбольных полях, в окружении игроков. Видимо, это мне как-то привилось. Мы с отцом даже за одну команду болеем, но взгляды на футбол у нас разные: разный футбол любим и по-разному его смотрим.

- Честно скажи: папа помог?

- Естественно. Он меня воспитал и дал много знаний, благодаря которым я смог начать карьеру в этой сфере. Не буду скрывать: когда мне нужно было получать практику во время учёбы, отец позвонил руководителю одного ташкентского клуба и попросил, чтобы меня взяли туда на практику в юридический отдел. С начальником того отдела мы до сих пор хорошо общаемся. Так получилось, что потом мне предложили работу в клубе на постоянной основе, но в другом отделе.

Помог ли попасть на чемпионат мира? Шансы увеличились, очевидно, за счёт того, что познакомился через него со многими людьми. Так я попал на репетицию чемпионата мира, которая проходила в прошлом году. По окончании этой репетиции у меня на руках было четыре предложения и в феврале я вёл переговоры с двумя отделами. Руководитель отдела, где я сейчас работаю и где работает мой отец, был более настойчив. Он хотел, чтобы я пришёл именно к ним. Были моменты, когда я об этом сожалел — думал, что было бы лучше, возможно, пойти в другой отдел. Но, видимо, так было суждено и я благодарен тому, что всё так получилось. Благодаря опыту, который я здесь получил, я смог по-другому взглянуть на работу и жизнь в целом.

- Какие курьёзы были или смешные ситуации за кулисами, которые ты знаешь?

- Я знаю, что один мой коллега из Узбекистана — Александр Давыденко — отвечает за безопасность в гостиницах, где живут футболисты сборных Саудовской Аравии и Англии. Капитан англичан Харри Кейн, чтобы дать интервью, шёл из своей половины гостиницы в другую. Так вот: его не пустили обратно, потому что он забыл свою аккредитацию в номере! Несмотря на то, что он капитан сборной Англии и его знают многие люди по всему миру, возникли вот такие вот проблемы.