Эдгар Бернхардт - "На улицах только бездомные, собаки, полиция и армия"

В интервью польским СМИ он рассказал об обстановке в этой одной из самых густонаселенных стран мира в эти дни. Родившийся в Киргизии и выросший в Германии 34-летний футболист играл в различных польских клубах, а также в в Нидерландах, Финляндии, Таиланде, Омане и Малайзии, и в Бангладеш, куда он переехал в ноябре прошлого года.

Какова повседневная жизнь в Бангладеш во время эпидемии COVID-19?
Когда в марте появился тут первый случай, люди придерживались запретов. В первые две-три недели, кроме больниц, были открыты только продуктовые магазины и аптеки. Здравоохранение здесь неэффективно, поэтому аптеки работают круглосуточно, чтобы дать людям доступ хотя бы к лекарствам. Вот как они пытаются сделать это здесь. Сначала на улицах никого не было. Никого, кроме бездомных. Здесь много людей, которые ничего не имеют и живут тем, что находят на улице или получают от кого-то. Для них это самое тяжелое время, потому что им сейчас никто не помогает. Когда вы идете по улице, люди просят о помощи. А если люди не подходят, то приближаются группы голодных собак, которые живут стаями, как волки. Я не мог вообразить такое, если бы кто-то сказал мне об этом. Первые две или три недели на улицах были только бездомные, собаки, полиция и армия. Полицейские забаррикадировали улицы, отрезали районы, чтобы люди не передвигались.

Сейчас в Европе жизнь постепенно возвращается к нормальной. Как в Бангладеш?
После двух или трех недель изоляции люди возвращаются к нормальной жизни. Здесь это не так, как в Европе - здесь никто не получает помощь от государства, они должны заботиться о себе. Заводское производство должно было начаться, люди должны были вернуться к нормальной жизни. Они сказали, что даже если бы они заболели, они могли бы жить, а без еды они бы точно умерли. Это ужасно. Люди делают свою работу. В Европе средства массовой информации просвещают, а местные СМИ почти не говорят об эпидемии. И думается, они лгут. От COVID-19 официально погибло менее 300 человек. Во всей стране, где официально проживает 160 миллионов человек. Вы верите этому? Я живу в столице страны Дакке - шестом по численности населения городе мира. Город перенаселен. Официально в Дакке проживает 20 миллионов человек. Неофициально, может быть, даже 25-30 миллионов. В официальной статистике нет людей, которые живут на улице, а их много. Здесь так много бездомных детей, сирот, живущих на улице, что это немыслимо. Они также остались одни. Во время эпидемии они никого не интересовали. Я жил в разных частях света и видел всякое, но тут меня это поразило. Бездомным некуда деваться, а государству некуда их деть. Они организованы по-своему, и были даже такие дискуссии, что они переместились бы в одно место, но государство не могло указать куда . И они остались на улицах Дакки. Я не знаю, сколько из них уже умерло - голод, коронавирус, потому что они не поддаются статистике. Пусть кто-нибудь скажет мне, что во время эпидемии в Бангладеш погибло 300 человек, это вранье. Они здесь вообще не проводят тесты.

Надеюсь ты не заражен?
У меня нет симптомов, а анализы - теоретически - предназначены только для людей с симптомами: кашель, лихорадка. Я ограничил выход из дома до минимума. Я только хожу по магазинам, у нас нет тренировок в клубе, и у меня есть тренажерный зал в квартале.

Ты гражданин Германии, поэтому у тебя была возможность вернуться в Европу после начала пандемии. Почему ты не воспользовался?
Прежде всего, у меня не было разрешения от клуба. Когда закрывались лиги в Европе, мы все еще играли. Сначала люди думали, что через неделю или две все будет хорошо. А во-вторых, я нахожусь в Бангладеш с моей женой, и она не имеет гражданства Европейского Союза. У нее только киргизский паспорт, и она не могла лететь со мной в Германию. Мы застряли в Бангладеш и ждем открытия границ, чтобы вылететь в Кыргызстан. Теперь из Бангладеш я могу лететь в Шри-Ланку, например, но я также могу застрять там в аэропорту, а моя жена беременна, и мы не можем себе этого позволить. Говорят , что люди в Бангладеш пытаются вести себя ответственно, но я увидел, что в апреле состоялись похороны религиозного лидера Маулана Зубайера Амада Ансари, в котором приняли участие более ста тысяч человек. Я видел это по телевизору - люди шли по улицам города, взявшись за руки, - это было как в метро в час пик. У некоторых были перчатки, маски, но разве они помогут в такой ситуации? ... Я сам верующий, но это было абсурдно. Еще с согласия государства. Люди не понимают, что только врач, лекарства могут помочь им во время эпидемии. Молитвы здесь не помогут, если они будут так себя вести.

Существуют ли какие-либо штрафы или санкции за нарушение карантина или комендантского часа?
Нет. Когда люди должны были быть дома после 6 часов вечера, они были дома, потому что они боялись. Потому что на улицах полицейские с дубинками. Некоторые вышли, но только один раз, потому что во второй раз никто не хочет получить дубинками. Если бы здесь, в начале эпидемии, люди, как в Италии или Испании, жили так, как будто ничего не произошло, то через два месяца государство вымерло бы, потому что нет таких условий для лечения, спасающих людей, как в Европе. Сейчас страна пробуждается к жизни, люди, кажется, уже привыкли к ней и продолжают жить. Они должны, потому что дома они будут голодать.

Знаете ли вы ситуацию в Кыргызстане?
Я знаю, как там в столице Бишкеке, потому что у меня там есть друзья. Город делится на районы, такие города внутри города, и каждый из них был закрыт. Никто не мог покинуть их территорию, и полиция следила за порядком. Если кто-то не адаптировался, его сначала штрафовали, а затем арестовывали на два или три дня. Там тоже статистика кажется заниженной. В Кыргызстане люди организовали помощь, например, для пожилых людей. В Бангладеш я с таким не сталкивался. Как будто принудительный карантин длился дольше, это боязно думать, что произойдет дома.

Давайте перейдем к футболу. Что такое лига в Бангладеш?
Здест играют очень жестко. Судьи могут судить хоккей, а не футбол, потому что они все разрешают. Есть много игроков из Африки, что делает лигу очень физической. В тактическом плане чемпионат, наверное, самый слабый из тех, где я играл, но есть несколько очень хорошо подготовленных игроков. Например, есть Эрнан Баркос - аргентинец, который играл в «Спортинг Лиссабон». Есть представители Коста-Рики, Пуэрто-Рико.

Если лига настолько слаба, что привело вас туда?
Деньги. Заработки здесь хорошие. Но ты не можешь получать здесб удаовольствие от футбола. Я не был уверен стоит ли ехать сюда, но клуб сделал такое предложение, что было бы грехом отклонить его. Я знал, как выглядит жизнь в Бангладеш, потому что я играл здесь с кыргызской командой, и поэтому у меня есть пункт в контракте, в котором говорится, что я могу расторгнуть его в любое время.

В Польше, в Европе игроки договорились о снижении зарплаты во время приостановки сезона. Это также произошло в Бангладеш?
Нет, таких разговоров не было. В Европе, а также в Польше клубы получают деньги от телевизионных прав и болельщиков, а здесь все по-другому. У нас нет фанатов - в Дакке есть большой стадион, но мы играем при пустых трибунах. Денег от телевизионных прав тоже нет. Поэтому перерыв сезона не повлиял на финансы клубов. Я слышал, что в одном клубе они хотят заплатить 60 процентов в следующем месяце, но они общаются с игроками индивидуально.

Вы также следите за польским футболом?
Да. Я видел, что мой «папа», то есть тренер Ставовы, принял ŁKS. Я очень рад этому. Я никогда не был так счастлив, как футболист, как когда играл к него в Краковии. Если бы он позвонил мне сейчас, я бы сел на велосипед и приехал к нему. Ты знаешь, как я скучаю по футболу? У меня не было лучшего тренера, и я нигде не играл в лучший футбол.

Ты из Кыргызстана, вырос в Германии, играл в Нидерландах, Финляндии, Польше, Таиланде, Омане и Малайзии, а теперь живешь в Бангладеш.В какой стране ты будешь жить после своей карьеры?
Покинув Германию, я прожил в Польше четыре с половиной года. Я чувствую себя как дома в Польше. Я знаю язык, мне нравятся поляки, я понимаю их менталитет. Я люблю польскую еду - вареники с сыром, вареники с капустой, кислый суп, блины. В Кракове я ездил в такое место возле моего дома. Им управляли четыре бабушки, это был даже не ресторан, а столовая. Но я нигде не ел так хорошо! Если говорить сейчас, я скучаю по Польше. Я представляю, что буду жить в Польше. У меня там много друзей. В Польше я чувствую себя как дома, а не в Германии. Если бы я жил в Европе, то в Польше. Но сейчас я не хочу заканчивать свою карьеру. Чем старше я, тем больше я тренируюсь, потому что хочу играть как можно дольше. А потом я хотел бы стать тренером молодых

Как ты увидел мир, играющий в футбол? До 29 лет ты оставался в Европе.
В 2015 году я поехал в Таиланд за деньгами. Это было через некоторое время после Widzew Łódź, в котором я играл практически бесплатно. Я, вероятно, получил там одну зарплату за полгода, и то не полностью. Клуб обанкротился на наших глазах, и я не хотел добавлять к этому никаких проблем. Вот почему я использовал предложение из Таиланда, а затем пошло. Оман, Малайзия, теперь Бангладеш - это все за деньги. У меня есть немецкий и киргизский паспорт - благодаря последнему я могу играть в азиатских клубах и не занимаю место для иностранцев из-за пределов Азии. В Азии хорошо с финансовой точки зрения, но по футбольному я скучаю по Европе.

Мирон Гойхман